http://prosodia.ru/?p=1095

***

Мчатся депеши во все концы,

Стонет бессонная рация:

Слушайте, слушайте, мертвецы,

Всем —

р-е-а-б-и-л-и-т-а-ц-и-я!

Встань, безымянный белый скелет,

Воскресни библейским Лазарем,

Глянь веселее на божий свет

Черепа страшным безглазием.

Можешь вернуться к своей вдове,

Верной в случайном бедствии.

Черная дырка в твоей голове —

Мелкой ошибки следствие.

Сочные травы. Могильный покой

Кружится тучными птицами.

Смотрит в бурьяне смертельной тоской

Череп пустыми глазницами.

Отечественная

Когда идут на плаху контрики,

Горящих глаз не прикрывая,

Свои бессмысленные коники

Они и тут не забывают.

Они и тут упрямо сетуют,

Что не очистились в горниле,

Что палачи всего не ведают,

А жертвы им не объяснили.

Не страстотерпцы и не воины,

А помираем не в пижаме.

Неужто вправду удостоены

Удела сгинуть за скрижали!

Мы так мельчали за раздорами,

Любя всего наполовину

Простых, униженных, которые

Штыком подталкивают в спину.

Мы слишком рано обессилели,

Не до конца испили муки…

Такими будут ваши сироты.

Такими станут ваши внуки.

Лежат под травами росистыми

Интеллигентики российские.

А всё, что сослепу навздорили

И есть российская история.

***

Век за веком скрижали облыжные

Обольщали, шепча и трубя:

Возлюби своего ближнего

Как самого себя!

Умилённо взглянув на дела его,

Не желай от него ничего –

Ни вола его, ни осла его,

Ни красивой жены его.

Полыхают заветы книжные

Несгорающей купиной.

Только я ненавижу ближнего,

Окопавшегося за стеной.

Я не знаю, кого он обвешивал,

Перед кем изгибался дугой –

Ненавижу его усмешечку

И затылок его тугой.

И виски в воронённом холоде,

И гремучую прозелень глаз.

Ненавижу: Эх, молодость, молодость,

Поучилась бы жить у нас!

И дворец его гобеленовый,

И расписанный календарь.

Ненавижу жену его пленную,

Занесённую в инвентарь.

Непонятную магию голоса,

Глаз немыслимый окоём,

Чудо-руки и чудо-волосы,

Глупо отданные в наём.

И походку её крылатую,

Отдающуюся в груди.

Поглядишь – и, как с ёлки, падают

Серьги, кольца и бигуди.

Как глаза твои синие выжили,

Как спасли свою синеву?

Ненавижу её… Ненавижу ли?

Нет, по заповеди живу.

Мементо мори

Мир у порога шумит, как скворешник,

Жжет корабли, как разнузданный грешник,

В полночь ложится, с зарею встает,

Пьянствует, любит, ревнует, поет.

А у тебя в ископаемой тиши

Старые книги и серые мыши.

Будем смелее: слегка отвернем

Занавес перед завтрашним днем.

Хрупкие воли одолевая,

Рушится третяя мировая.

Ядер параболы, минный вой,

Холодное небо над головой.

Бледный закат, канонадой иссеченный,

Пахнет пожарами и человечиной.

Клен под окошком в сизом дыму,

Солдаты пируют в твоем дому…

Будь, как другие: хватай спозаранку

Мир, как волшебную самобранку.

Вот он: садись, как на чудо-коня,

Пой, задыхайся, топчи зеленя.

Твой целиком с облаками и травами,

Твой целиком с виноватыми, правыми,

Мечется в корчах вражды и любви.

Слейся с ветрами,

безумствуй,

ЖИВИ!

Август

Этих полдней жар досужий

Проникает и трясёт.

Может статься – и засушит.

Может статься – и спасёт.

В серафимы? В святотатцы?

В раболепье? В благодать? –

Это тоже может статься.

Нипочём не угадать.

Только крон благоволенье

Пляской пятен на коре

Обещает обновленье

Пусть не нынче – в сентябре.

Как ни охай, обезумев,

Захмелев от высоты –

Всё равно в конечной сумме

Будешь – ты. И только ты.

Пекло тычется в предгрозье,

Немочь тянется в труды.

Гулко брякаются оземь

Полновесные плоды.

Подготовил публикацию Владимир Козлов